Сложно писать о семье – «мой папа, моя мама», если папа ушёл на фронт, когда меня ещё не было, а родилась я, когда уже не было папы.
Я родилась 20 февраля 1942 года в городе Касли, Челябинской области. Благословенный, дорогой моему сердцу город. Мама уже была вдовой. «Моё детство босоногое навсегда осталось там».
Война. Не до декретных отпусков. Мама - на заводе № 613 - контролёр-браковщик ОТК, детка - в ясельках, а взрослые – работают. Для меня купили козу, а через две недели козу украли.
В яслях неосторожная няня травмировала мне до крови ножку о крючок сетки кровати. Мой дедушка принял решение работать на дому и нянчить внучку.
О моём великом и удивительном дедушке.
Згерский Борис Иосифович родился 07.08.1889 года. Образование получил в Екатеринбургской промышленно-художественной гимназии. И получился специалист широкого профиля – настоящий мастер. Художник (живопись), скульптор, ювелир (мастер золотых дел), часовой мастер, мастер точной механики. Я всё это в своё время увидела6: и его «лепку» («Мы наш, мы новый мир построим. Мир без тиранов и рабов»), видела его заказы – работы с золотом. В куске угля специальной горелкой плавил золото, вальцевал золотую проволоку. Видела, как он писал картины. Его ранние работы выставлялись в Челябинске. А вот «точную механику» в войну ему везли домой на лошади, когда он нянчился со мной. Деда очень уважали и любили. С ним прошло мое сознательное раннее детство.
Дедушка меня регистрировал. Мама просила записать меня Аллой (так хотел назвать папа, если родится девочка), а дедушка назвал Алиной – в честь жены Ренуара, вот так объяснил. Так я и росла под его опекой, окруженная вниманием.
Мамина сестра, Елена Борисовна, 1924 года рождения, училась в городе Кыштым на медсестру, а когда закончила курсы, ее направили на фронт. Попала тётя Лена под Козельск. Молоденькая девушка не выдержала ужаса войны и её освободили, отправили домой. Вот тогда моя тётя стала «домоправительницей». Всё хозяйство легло на её плечи: огород, куры, свинья. И всё ожило, быт наладился. Я подрастала под строгим надзором своей тётушки.
Отдельные забавные воспоминания о моём «музыкальном образовании». В раннем детстве и до 8 лет в нашем доме было немало музыки. Хорошо пели тётя Лена и дядя Вова. Был патефон и много пластинок. Маленькая Аллочка пела запомнившиеся с пластинок романсы: «Что это сердце сильно так бьётся, меня не греет шаль холодной зимней ночью». Позже, после войны все фронтовые новые песни.
Когда меня уложили в постель (после Челябинска и до санатория), дедуля проявил свои музыкальные способности. Приплясывая, он пел, и играл на скрипке «подиспанец хорошенький танец…». Все смеялись.
Сейчас думаю, как же им было «весело» с моей болезнью «в доме у Озера». Бедные мои, добрые мои родственники.
Считаю, просто уверена, – моё детство было счастливым и здоровым. Наш дом стоял, да и сейчас по-прежнему стоит на берегу озера Касли.
Дедушка – «золотые руки» построил лодку, и они с его сыном – моим юным дядюшкой плавали, рыбачили и, как рассказывают, укачивали меня в лодке и купали, держа за ручки, когда требовалось помыть ребёнка…
Очень много впечатлений о моём детстве, очень важных, забавных, удивительных. Некоторые случаи мне рассказывали.
Дедушка ремонтировал часы. Часы он хранил в туеске высоко на старинных часах у потолка. Часы были очень дорогие «ювелирные» и случилось, что он оставил этот туесок на столе. Я с часами ушла на улицу и раздала их всем, кого встречала. А вечером шли к деду люди и возвращали ему часы. Все вернули. Я этого ничего не помню.
Время шло, я росла, мы дети были живые, активные. Игры у нас были добрые, полезные, мы были дружные. Прятки, догонялки, разбойники, жмурки. Цирковой номер: полено, доска. Вставали на концы доски и прыгали, подлетая вверх по очереди. Плавали все рано, с 5 лет и раньше. Ловили раков руками, не боялись их и ели вёдрами, ходили встречать табун, помогали в огороде. По весне знали, что съедобно из зелени, витаминов нам хватало. Лето, озеро, лес кормили. Помню, когда собирались большими группами, строились и ходили по улице, пели «По долинам и по взгорьям».
Эпизоды из детства можно было бы использовать в художественных фильмах: от нашей улицы Толстого шёл проулок к улице Комсомольской. В этом маленьком узком проулке находилась пекарня. У ворот пекарни подковывали лошадей (кузницы не было), были столбы, ремни. Под живот лошади на столбах закрепляли широкие ремни и даже меняли подковы.
Я маленькая девочка с бидоном 1 литр. Бегу в пекарню за квасом. Встречают меня ласково, с улыбками, наливают квас, а пекарь у печки подзывает к себе и бросает горячие булочки в подол моего платьица.
В 1943 году мне было всего 3 года, и я, конечно, не осознавала, что я осиротела, что папы у меня нет. Была окружена любовью и заботой.
Ещё о пекарне. Картина маслом. К озеру с коромыслами на плечах, медленно, величаво идут девушки в длинных одеждах, идут к берегу по деревянным мосткам, доходят до воды, набирают в вёдра воды, и так же медленно, спокойно уходят. И так несколько раз в день, круглый год.
Наша улица начиналась на горе. И зимой, на санках мы летели с горы, вылетали на снежную площадь озера.
Это было моё счастливое детство, но оно кончается.
Летом 1948 года я побывала в лагере.
Шести лет я пошла в школу, и уже через несколько дней тётя обнаружила, причёсывая меня в школу, стригущий лишай. Школу пришлось пропустить. В 1949 году я закончила 1-й класс с похвальной грамотой. Пошла во второй класс, и во второй четверти опять заболела: сильно болело колено правой ноги, - в Челябинске обнаружили туберкулёз кости. (Видимо, сказался активный отдых в пионерском лагере в 1948 году. Там, в основном, были детки детского дома и волосы мне причесывали, и не все были здоровы, - издержки войны.)
Лечилась я в специальном санатории в городе Троицк. И как же много было таких как я! В санатории была очень добрая, внимательная атмосфера. Ласковые няни и врачи, хорошее питание. Но лежали подолгу, - по нескольку лет.
Меня поставили «на ноги» в мае 1953. Возвращалась я уже не в Касли, а закрытый город Челябинск-40 (Озёрск).
Осенью я пошла в пятый класс с «санаторной» школьной программой, ещё и мой образ – костыли, гипс на ноге (надо было ещё год держать ногу в покое) - был повод у жестоких подростков для насмешек и издевательств. Пришлось потерпеть. Я закончила 10 классов с невоодушевлением к поступлению в институт, и, к тому же, в 10 классе я загорелась быть кондитером, - привлекала красота этих изделий. Выучилась до 6-го разряда. В 20 лет назначили начальником кондитерского цеха в новой городской столовой. Но с административной работы быстро сбежала к своим любимым тортам, пирожным и ученикам.
В этот период мы с мамой пытались искать папу. Где служил? Как воевал? Обращались к писателю Смирнову, он этим занимался. Но никаких ясных ответов не было
Пора рассказать о маме и папе. Как встретились эти два человека: девушка с Урала, из города Касли, и лётчик-истребитель из города Орска Оренбургской области, Мякинин Иван Сергеевич?
В те далёкие годы до моего рождения, в годы маминой юности было модно заниматься парашютизмом. Мама занималась этим очень серьёзно. 22 июля 1938 года Згерских Р..Б. выполнила прыжок с парашютом с самолета У-2 с высоты 650 метров. Ей был выдан нагрудный знак № 24511.
Мама, Згерских Римма Борисовна, родилась в 1921 году, 8 августа. Рано, в 11 лет потеряла мать Анну Николаевну, учительницу из учительской семьи. И вот трое детей с отцом поселились в доме у Озера.
Мой папа. Мякинин Иван Сергеевич, тоже рано потерял родителей. Голод в Поволжье унёс много жизней, и три пацана - Мякинины пришли к своей тёте в город Орск Оренбургской области. Так папа выучился на лётчика – в авиаучилище имени В. Чкалова.
Мама в 1938 году участвовала в парашютных соревнованиях в Оренбурге. Что дальше? Короткое моё детство, я не спрашивала.
Сохранился пропуск в гарнизон № 013 от 15/IX - 1940 года. Жили они на Дальнем востоке в Читинской области, 32 авиаполк, 111 разъезд, станция Оловянная Молотовской железной дороги. В феврале 1941 года папа уехал на курсы переучивания на скоростной бомбардировщик – станция Бада. Окончил курсы досрочно и взял отпуск. Они поехали в отпуск и с 20/ V были в Орске. В Каслях, 23/VI - 1941 папу вызвали телеграммой в полк – и всё. Мама осталась в Каслях. Началась война.
Первая весть о папе – извещение с ходатайством о пенсии (приказ НКО СССР № 220). Можно предполагать, что одна весточка всё-таки была – фотография с песней на обороте. Как, откуда?
В период поисков ничего конкретного узнать не удалось. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации на мой вопрос «Где воевал мой папа?» дал ответ: «Книга учёта офицерского состава и безвозвратных потерь личного состава 32 ИАП и 43 ИАД за 1941 год на хранении в архиве не имеется».
Пропала целая дивизия.
Настало время истины. Интернет помог узнать о без вести пропавших 43 ИАД и 32 ИАП, которые располагались на Ленинградском, Волховском фронте. Это означает, что папин полк перелетел из Читинской области в Ленинградскую. В первом томе воспоминаний маршал А.М. Василевский «Дело всей жизни» описывает события на шести фронтах, в том числе и на Волховском. Все передвижения происходили в строжайшем секрете. Ответственным работникам Генштаба было запрещено записывать, кроме общих и незначительных фраз и цифр.
Немецкое командование не сомневалось в том, что наступление на Ленинград будет произведено быстро, без каких-либо существенных осложнений. Рассчитывали сравнять с землёй Ленинград с воздуха. Но вопреки таким расчётам уже на дальних подступах развернулись исключительно яростные и затяжные бои, зачастую длившиеся сутками. «В Ленинградском небе наши воздушные бойцы противостояли целым армадам фашистской авиации («Люфтваффе») и, иссякали боеприпасы, бесстрашно шли на таран», - писал маршал Василевский.
На обширном пространстве развернулись ожесточённые бои, которые сыграли решающую роль в обороне Ленинграда. К сожалению, Ставка не могла выделить сражавшимся здесь войскам достаточно мощных резервов, т.к. почти все они направлялись в район Москвы. 8 ноября был захвачен Тихвин и враг вплотную приблизился к Волхову, перерезал железнодорожную магистраль. Мой отец пропал без вести 6 ноября.
Василевский даёт оценку этим событиям: «Битва за Ленинград, как никакая другая битва… дала ценнейший опыт, впервые во время войны была осуществлена артиллерийская и авиационная контрподготовка по вражеским войскам, готовившимся к штурму города. В сражении за город был получен опыт в вопросах боевого применения авиации».
В условиях лесистой, болотистой местности пропасть без вести – это вполне реально.
Эта история о совершенно героических боях на земле и в небе. Это история о героях без вести пропавших.
Моя мама не успела узнать обо всём этом. Она умерла в 1995 году в городе Озёрске.
На кладбище «Берёзовая роща» рядом с могилой моей мамы стоит памятник «Моему отцу, Мякинину Ивану Сергеевичу, летчику истребителю, участнику ВОВ 1918-1941».
«Ты ко мне вернулся, папа,
Каменной плитой.
Будешь рядом с мамой
Каменной плитой,
Каменной плитой»
В 1964 г. я вышла замуж за офицера ВВС и уехала в гарнизон ст. Сещинская (Сеща) Брянской области. Центр переучивания, самолёты Ан-12, муж начальник группы обслуживания оборудования радиосвязи самолётов.
Сеща знаменита партизанским движением. Вспомните х/ф «Вызываем огонь на себя». Уцелевшая партизанка Сенчилина присутствовала на всех наших торжествах в полку. Сейчас муж подполковник в отставке, инженер по связи. Самолёты, спутники и пр.
У Мякинина Ивана Сергеевича – две дочери. Оля - 1965 года рождения, 3 внуков, правнуков - 4. Саша 1967 - 1 внучка, правнучка.
Послесловие.
Так сложилось, что в моей жизни никогда не было папы. Горечь утраты я не испытала. И вот сейчас, под влиянием движения «Память сердца». За что - спасибо! Я осознала весь трагизм сложившейся жизни двух людей - мамы и папы. Как коротка была жизнь молодого лётчика, осознала всей душой и сердцем своё горе. И до того, как поставить папе памятник, родились такие стихи. Возникли из современного обряда с венками на дорогах и деревьях.
На какой берёзе, на какой сосне
Мне венок повесить в память об отце?
Нет у меня холмика, нет другого места,
Где душа бы вздрогнула, где б всплакнуло сердце.
И слова из песни:
Промчался ты, промчался ты
Звездой горящей.
Погиб охваченный огнём.
Чтоб наше небо было ясным,
Ты навсегда остался в нём.
