Вадим Денисович Бояринцев родился в городе Куртамыш Курганской области. Закончил педагогическое училище.
«…Отпраздновали выпускной вечер, а на следующий день началась война. И всех ребят из училища сразу призвали. У меня же признали расширение селезенки и отправили лечиться. Был призван в армию 6 января 1942 года, и направлен на курсы радиотелеграфистов в Свердловск.
В начале марта нас уже выпустили и повезли эшелоном в Москву. И поехал с нами в качестве сопровождающего политрук Сидитов. И вот останавливаемся на станции Перово под Москвой. А на соседнем пути стоит эшелон со странными машинами. На машинах платформы такие, все брезентом закрыто. Мы Сидитова разбудили и спрашиваем: «Товарищ политрук, посмотрите, что это за машины такие?». «Пожарные», - отвечает. Ну ладно. Доехали до Москвы. Там переночевали в пересыльном пункте. А утром, после подъема, мне говорят: «Вот твой командир отделения -сержант Рогозин. Следуй за ним». Вышли мы с ним и идем. Подходим к подразделению, где эти самые непонятные машины стоят. Я спрашиваю: «Товарищ сержант, я же на радиста учился, почему меня в пожарники забрали?» Он отвечает: «Ты что, какие пожарники? Это же «катюши», гвардейские минометы». Так я и попал в 42-й гвардейский минометный полк…
…Дежурили на промежуточной телефонной станции. С одной стороны - передовая, с другой - выжидательный пункт наших «катюш». Нас было трое: рядовой Бондаренко, уже пожилой солдат Старокожев и я. Если был обрыв телефонного кабеля - нужно было бежать восстанавливать.
И вдруг к нам подъезжают два наших орудия, две «катюши», и начинают стрелять в сторону врага. Снаряды летят один за другим. Такой скрежет стоит! Когда реактивный самолет летит - какой гул идет! А тут рядом такие: же реактивные ракеты. Было ощущение, что земля под тобой проваливается, так страшно. А ведь это не дивизион, а всего лишь два орудия были.
За линией фронта располагались две деревни: Пятихино и Трупехино. Там стояла целая немецкая дивизия. Были у них склады, горючее боеприпасы, техника. И по этим складам «катюши» и дали залп. Потом у немцев три дня все горело. Так я впервые увидел залпы наших новых орудий…
… Форсировали реку Ловать, которая впадает в озеро Ильмень. Это недалеко от Новгорода и Старой Руссы. Ледоход на реке еще не пошел, но лед был уже слабый, технику не пустишь по нему. И наша пехота пробралась на тот берег и залегла там. А мы остались.
На берегу росла небольшая сосенка, метров пять в высоту. И меня, как разведчика-наблюдателя, обязали сидеть на ней и докладывать обстановку. Привязали телефонную трубку к уху, и так четыре дня я там просидел. Если вижу какие-то подвижки со стороны фашистов - все докладываю.
В это время наши саперы готовили из деревьев настилы для переправы техники через реку. Человек двести несут огромный плот. Как к берегу подойдут, фашисты давай стрелять из всех орудий, половину саперов поубивает, половину этим плотом давит. И так три дня ничего сделать не могли.
А немцы из 105-миллиметрового орудия постоянно бьют и бьют по нашему берегу. И вдруг, один снаряд срикошетил, и мимо меня - шур-шур-шур - прошуршал. А кое-где возле кустов еще снег был. Упал в этот снег в семи метрах от моей сосенки! А под сосенкой сидит майор Борисов, наш командир дивизиона. Он аж онемел: снаряд прямо перед ним крутится. Я тоже посмотрел, подумал: «Сейчас как рванет, так из меня решето получится». А снаряд покрутился, зашипел и утонул в снегу. Не разорвался…»
В 1953 году оставил службу, поступил в Педагогический институт. И до 1983 года работал учителем в школе.
Награды: медаль «За боевые заслуги» и медаль «За отвагу».
Материал предоставила А. А. Плотникова, библиотека № 20
